Об авторе:
Антон Нелихов — научный журналист, коллекционер и любитель окаменелостей. Писал про палеонтологов и прошлое нашей планеты в «National Geographic. Россия» и «Юном натуралисте». Напечатал десяток статей о палеонтологии в журнале «Охотничий двор», убедив редакцию, что палеонтологи — тоже охотники и ловят вымерших животных.
Закрученные в спираль блестящие ракушки. Длинные камни, похожие на когти. Большие треугольные зубы. Исполинские кости. Что это? Кому принадлежало? Откуда взялось? В поисках ответов фантазия людей обращалась к мифологии.
«РБК Тренды» публикуют главу из книги «Мифы окаменелостей. От костей великанов и пальцев водяных до зубов дракона и стрел с неба». Материал подготовлен в коллаборации с издательством МИФ.
В Средние века русские называли Урал просто Камнем. За ним лежали неизведанные земли, которые упирались в Лукоморские горы, где мир обрывался. На холодных безлюдных просторах молва размещала диковинные племена и чудовищ, чьи кости показывали в сибирских городах, а некоторые даже привозили из-за Камня. Например, метровые когти гигантской птицы. На Колыме говорили, что в прежние годы она опустошала эти края и, чтобы избавиться от нее, какой-то хитрец прибил к вершине сосны железный кол. Птица села на дерево и погибла, пронзив себя насквозь.
Юкагиры расщепляли эти когти на пластинки и приклеивали к древку луков для упругости. Благодаря волокнам увеличивалось натяжение луков и, кроме того, стрельба получала магическую помощь: с той же целью охотники в Европе добав- ляли кошачьи когти и глаза сов в металл при отливке пуль.
В 1820-х годах гражданский тобольский губернатор А.М. Тургенев прислал громадный птичий коготь в Московский университет. Им оказался рог шерстистого носорога. Рога носорогов по форме действительно похожи на птичьи когти: они изогнутые, сплюснутые с боков. Только размер у них огромный: у шерстистого носорога они могли вырастать до полутора метров в длину.
В 1823 году рога сыграли злую шутку с немецким натуралистом Г.Г. Шубертом, который принял их за остатки вымершей птицы и ухитрился дать ей научное название «древний гриф» (Gryphus antiquitatis). В 1830 году путешественник М.М. Геденштром тоже принял их за когти исполинских грифов и не верил ученым из Академии наук, уверявшим, что это остатки ископаемых носорогов. Что же говорить про северные народы, которые даже на картинках не видали носорогов!
Черепа носорогов юкагиры признавали за голову той самой страшной птицы. Суеверия про птичьи когти оказались очень живучими. Всего несколько лет назад в Корякии пожилой оленевод рассказывал натуралисту К.Г. Горохову, что находил кости мамонтов, а однажды подобрал коготь птицы, которая, наверное, на китов охотилась. Горохов нарисовал рог носорога и спросил: не так ли выглядел коготь? Старик кивнул.
В Средние века подобные «когти» как диковинку вывозили из Сибири. По преданию, арабский халиф Гарун ар-Рашид в 807 году отправил подарки императору Карлу Великому (тому самому, чей реликварий украшен короной с зубами шенштий). Это были дары от повелителя Востока повелителю Запада. Среди подарков числился коготь чудовищной птицы грифона. Со временем коллекция затерялась, но сохранились подробные описания предметов, которые позволили зоологам понять, что когтем грифона был рог шерстистого носорога. Судя по сохранности, его нашли в вечной мерзлоте Сибири, и он проделал замысловатый путь сначала на Арабский Восток, затем в Западную Европу.
Молва уверяла, что за Камнем повсюду ползают громадные змеи. В середине XVII века гигантский череп легендарного змея осмотрел автор повести о диковинах Сибири. Череп («великой змеи зело кость главная») был примерно 60 сантиметров в длину, с парой крупных клыков на верхней и нижней челюстях. Вероятно, это череп крупного верблюда.
В повести упоминается и другой череп знаменитого чудовища, которого под разными именами знали все народы Сибири. Никто не видел его живым, зато в земле и по берегам рек часто находили его кости. В повести о диковинах чудовище названо «кытр» и «мамант», сказано, что у него есть рога и две «трубы». Трубы — это альвеолы, откуда росли бивни, а рога — бивни: кажется, их для большего эффекта приставили к черепу по бокам, по образу и подобию коровы. «Рыло яко свиньи… А живет тот великий зверь в земле и в воде», — записал автор повести.
В Сибири остатки мамонтов сохранялись иначе, чем в других местах: не только отдельные кости, но и многочисленные бивни, а на далеком Севере, в зоне вечной мерзлоты, замороженные туши. Жители Сибири верили, что все это останки странных рогатых животных. Рассказывали, что они боятся света и погибают, едва вылезают наружу и вдыхают свежий воздух. Русские звали их «мамантами». Название пришло из исчезнувшего мансийского диалекта, где буквально означало «земляной рог». Из русского языка оно разошлось по всем европейским.
Самое раннее упоминание слова «мамант» — в служебно-учительном сборнике конца XV — середины XVI века, написанном во времена Ивана Грозного, его отца или даже деда. Сборник рассказывает про многих причудливых животных: речных коней, жирафов и саламандру, которая «зверек мокротный, скачет в огне, а не сгорает». Все это привычные для средневековых книг персонажи. В их компанию затесался новый, прежде невиданный зверь — мамант. О нем одна строчка: «Есть зверь мамант живеть и ходить в земли, и рога оу него велици».
Следующее упоминание — в приходно-расходных книгах Холмогорского монастыря за 1578 год. Это уже точно время Ивана Грозного. В книге записано, что монастырь купил четки из «мамантовой» кости, то есть из бивней.
Торговля «рогами» загадочного подземного чудовища шла, кажется, довольно бойко. Любопытный документ в разгар русской Смуты, в августе 1609 года, выдали купцу, или, как тогда говорили, торговому человеку, Васке Матафону: дорожную грамоту на проезд из Тобольска в коренную Россию. Матафон вез 7400 язей сухих, пять пудов икры, четыре пуда рыбьего жира, а еще ножи, шелк, воск и один «рог мамантов».
В России из «рогов» делали безделушки вроде четок и шашек. Кажется, никаких суеверий с ними связано не было. Разве что в лечебнике XVII века говорилось, что «мамантову кость» (то есть бивень) надо поскрести и выпить этот порошок в случае, если «вода займется».
Зато появились странные суеверия у персов с турками. Посетивший Россию в 1685 году католический миссионер брат Априлий с удивлением отметил, что на Востоке верят, будто мамонтовая кость останавливает кровотечение, и поэтому она особенно ценится воинами во время походов и сражений. Из нее делают рукоятки ятаганов и кинжалов, а у кого мало денег, вешают кусочки на шею как талисман. И даже в мирное время персы и турки не расстаются с мамонтовой костью, носят на случай кровотечения из носа.
К эпохе Петра Первого «мамант» занял прочное место в русских списках диковинных зверей, но, кажется, так и не добрался до европейских бестиариев.
Русские баснословные книги пересказывали суеверия сибирских народов. Составленный около 1700 года старообрядческий сборник утверждал, что «великий зверь мамант» живет под землей на севере, видом похож на медведя, питается животными и растениями. Размером он больше слона, у него два клыка. Он никогда не видит света, а если случайно выползет из земли наружу, то умирает, потому что земля не может вынести его живого.
Вести о подземном чудовище расходились из Сибири не только на Запад, но и на Восток. Китайцы называли его горной мышью ци-шу, которая живет подо льдами. В сочинении времен императора У-ди (140–87 до н. э.) сказано, что эта мышь питается травой и деревьями, ее мясо годится в пищу и на лекарства, потому что хорошо охлаждает кровь.
Через полторы тысячи лет в Китае писали то же самое: суеверия мало меняются. Сочинение XVI столетия рассказывало про гигантскую и сильную мышь, которая живет под землей и копает для себя пещеры. Другое сочинение добавляло, что эта мышь умирает, едва увидит солнечный или лунный свет, что ноги у нее короткие, ходит она с большим трудом и вообще глупа, ленива и с кривой шеей. Маньчжуры звали ее ледяная мышь (чжухэнь сингэри). Считалось, что она гнездится в земле под толстым слоем льда в северных странах, у нее съедобное мясо и очень длинная шерсть, из которой можно делать подстилку.
Даже в XVIII веке китайский посол писал, что в северных и студеных местах есть подземный зверь, который умирает, едва покажется из-под земли. Мясо его «весьма холодной натуры, может в человеке утолять горячку и всякой жар».
Мышь была исполинской: бивни — это ее зубы.
Как китайцы представляли места, где подо льдами ползает чудовище с холодной кровью? Здесь постоянная темнота, которую освещает только свеча во рту дракона Чжу-луна. Люди здесь не живут.
По легенде, один китаец решил добраться до этих мест. Вместе с проводниками он доехал на повозках и верблюдах до ледяной стены, которая вершиной упиралась в небо и сверкала ослепительным блеском. Путники вошли в пещеру и только через три дня пути вышли с другой стороны. Над ними висело «темное, как панцирь черепахи, небо». Черный туман хлестал лица, словно мелкими острыми камнями. Нигде не было ни деревьев, ни травы. Караван отправился дальше и спустя несколько дней остановился рядом с двумя огромными бронзовыми изваяниями мужчин: один верхом на черепахе, другой со змеей в руках. Надпись уверяла, что это Врата холода.
Спутники уговорили китайца вернуться. По их словам, впереди лежало еще несколько дней пути по местам, где не видно ни звезд, ни солнца, а воздух такой мерзлый, что режет кожу. Там земля упрется в море с черной водой, в котором плавают людоеды: демоны и звери. Китаец согласился, и после привала караван двинулся обратно. Из 50 его спутников двадцать умерли, у многих лица навсегда почернели от холода.
В таких местах под черным небом жили исполинские мыши ци-шу.
Арабы тоже были знакомы с мамонтовыми бивнями и еще с X века покупали их на Волге наряду с мехами, невольниками и янтарем. Но слухи про подземное чудовище им были, кажется, неизвестны.
Ибн Фадлан в 922 году видел у правителя булгар большие миски, сделанные из странного материала, похожего на оникс. Ему сказали, что тарелки вырезаны из рога животного, у которого единственный толстый изогнутый рог растет посередине головы. Вероятно, это был мамонтовый бивень из вечной мерзлоты.
Ибн Фадлану объяснили, что эти животные размером чуть больше быков, питаются листьями, бродят среди деревьев халандж (берез), а их рога доходят до пяти локтей в длину (около полутора метров). Они опасны, и если увидят всадника, то не успокоятся, пока его не убьют. Охотятся на них так: залезает на высокие деревья и стреляют отравленными стрелами, пока не изранят и не убьют зверя. Историк А.П. Ковалевский предполагал, что слухи о свирепом рогатом животном могли специально распускать жители северных стран, собиравшие бивни на продажу, чтобы отпугивать конкурентов.
В XII веке Абу Хамид ал-Гарнати рассказывал про бивни иначе. По его словам, никто не знает, от какого зверя в земле остались клыки, похожие на бивни слонов, белые, как снег, и тяжелые, как свинец. «И вывозят их в Хорезм и Хорасан. Из них изготовляют гребни и шкатулки и другое, так же как изготовляют из слоновой кости, но только это — крепче слоновой кости: не ломается», — писал он.
Третье странное суеверие передал армянский историк XIII века: есть остров песчаный, где, подобно дереву, растет драгоценная кость, которую зовут рыбьей, и, «если ее срубить, на том же месте она опять растет, подобно рогам».
Еще одно необычное предание сохранил итальянский историк и путешественник Юлий Помпоний Лэт (Джулио Помпонио Лето). В XV веке в Скифии (в южных степях Причерноморья) ему тоже показали бивни мамонтов под видом зубов исполинских змей. По словам Лэта, эти змеиные зубы с виду как слоновьи клыки, но тяжелые и твердые, а выкапывают их из земли.
«Из них делают горький порошок, который принимают с вином или водой как противоядие», — добавил он. Самих змей он не видел и добавил, что никто и нигде их не видел, а находят только их чудовищной величины зубы. Неудивительно: длина змей с такими зубами должна была бы превышать 200 метров.
Отчего на юг не дошли рассказы о подземном чудовище, сказать сложно.
Китайцы и русские пересказывали на свои лады истории, явно услышанные от сибирских инородцев. Что говорили про подземное чудовище в самой Сибири, можно судить по записям этнографов XIX и XX веков. Поначалу они кажутся очень многочисленными и пестрыми, но при близком рассмотрении оказывается, что и свидетельств не слишком много, и разнообразие их невелико.
Живущие с восточной стороны Уральских гор манси, ханты и селькупы рассказывали, что большие кости принадлежат подземным или водным чудовищам, в которых превратились старые медведи, лоси и щуки. Бивни были им нужны, чтобы копать норы. Ханты называли их вэсами или мув-хорами. Говорили, что они питаются корнями деревьев и глиной, получая от этого чудовищную силу. Они подкапывают речные берега, устраивают в реках и озерах водовороты, топят плоты. Ханты считали: если такое чудовище появится, оно обязательно «берег уронит». В озерах, где якобы жили вэсы, боялись плавать даже на лодках из опасения, как бы чудовище не проглотило. Ханты старались не рыбачить в таких местах и отказывались есть пойманную здесь рыбу. На поверхность воды и земли вэсы показывались редко, потому что не любили свет.
Их мало кто видел. По словам хантов, кому не повезет столкнуться с вэсом, долго не проживет.
С вэсами боролись. Вскоре после революции ханты пытались прогнать злого вэса из речки возле деревни Юмас. Они связали две иконы веревкой крест-накрест, опустили в воду, которая мигом вскипела, как в котле. Иконы завертело, закрутило и выбросило на берег. Старики покачали головами: не помогло.
Эти чудища жили не только в воде, но и под землей. Казымские ханты уверяли, что даже постаревшие и перевоплощенные щуки перебирались жить под землю, где увеличивались в размерах и принимались копать норы выросшими рогами-бивнями.
Во время ритуалов, в которых воздавали почести убитому медведю, перед его головой ханты ставили вылепленную из теста фигурку «мамонта», в которого обращался после смерти медведь. Им пели песни, а взамен ждали, что покойный медведь (то есть уже «мамонт») пошлет удачу охотникам, которые его хорошо почтили.
Суеверия долго сохранялись у хантов. Молодой окончивший школу хант объяснял этнографу, что не верит в басни о том, будто вэс может проглотить пароход. По его словам, все это сказки. «Но лодку перевернуть вэс может», — неожиданно прибавил он.
Манси знали таких же чудовищ и называли их по-разному: виткась, виткуль, махар. В них тоже превращались старые медведи и лоси: они начинали есть землю и, наевшись, закапывались под землю или ныряли в реки, где периодически, как олени, сбрасывали свои рога (бивни). В верховьях Лозьвы манси рассказывали, что рыболосей прежде было много, но они постепенно пропадают. Встреча с их останками признавалась за нехороший знак. Виткаси тоже утаскивали на дно лодки и лошадей.
Манси с ними боролись. Советовали набить крытую лодку смолой, солью и порохом, поставить туда одетое пугало, положить на порох тлеющий пенек и подтянуть к водовороту. Лодку затягивало вниз, она взрывалась, и несколько дней будто бы слышался из-под воды глухой стон: это умирал злой виткась. Селькупы звали этих существ козарами: они ползали под землей или плавали в воде, своими рогами подкапывали и обрушали высокие берега. Считалось, что перед самым рассветом они порой всплывают из глубины на поверхность, и тогда можно увидеть их спины, похожие на днища лодок. Это являлось нехорошим знамением. Говорили, один козар объявился на реке Тым перед приходом тифа, и никто из тех, кто его видел, не выжил. «Не дай бог его самого увидеть. К несчастью это», — уверяли селькупы.
Когда селькупам доводилось находить кости мамонтов, они признавали в них останки козаров. «Это зубы большой рыбы косари, которая живет в реке и крутит там воду», — объясняла пожилая селькупка.
С другой стороны Уральских гор коми-зыряне тоже принимали исполинские кости за остатки плававшего в реках или ползавшего под землей чудовища. По их словам, иногда в воде показывается «что-то черное, имеющее вокруг себя бесчисленное множество рогов».
Народы, жившие дальше от Уральских гор на восток и на север, рассказывали схожие предания, разве что не было историй о происхождении «мамонтов» от старых лосей, щук и медведей, а местом обитания чудовищ больше называли не озера с реками, а землю. Чем дальше на север и восток, тем более смутным и непонятным становился облик чудовища. Его внешность описывали редко, только указывали на огромные размеры, рога и еще рассказывали, что эти чудища погибают, как только попадут на свет, точь-в-точь вампиры в голливудских фильмах. Наличие рогов наводило людей на мысль, что чудовище напоминает быков или оленей.
В середине XIX века священник Тобольской губернии А. Сулоцкий записал характерные для простого народа суеверия: гигантские мамонты расхаживают внутри земли так же свободно, как коровы и лошади по поверхности, но, едва приблизятся к обрыву реки, моря или озера, высунут голову, увидят свет и почуют чистый воздух, сразу же умирают, потому что воздух для них — чужая среда. «На свете и воздухе мамонты издыхают будто рыба на воздухе или человек в воде».
Священник пытался переубедить суеверных крестьян и рассказывал про доисторических животных, но ему не верили и спрашивали, почему же не кончаются кости мамонтов, если они давно вымерли. Священник объяснял, спорил и даже пробовал поставить крестьян в тупик, интересуясь, как такие огромные животные могут ходить под землей. На это ему с обескураживающей простотой отвечали: «Так Бог показал!» В Томской губернии рассказывали, как мужик привязал коня к пеньку и ушел по делам. Когда вернулся, конь оказался совсем в другом месте, но все так же привязанным. Сдвинулся и пенек, потому что это был рог «мамонта», который куда-то пополз под землей и утащил за собой коня.
Там, где прошло подземное чудовище, все вздымалось буграми и проваливалось ямами. Землетрясения сибиряки тоже объясняли движениями «мамонтов». В одной деревне на Иртыше говорили, что прямо под ними живет мамонт, обычно он лежит спокойно, но, когда вздумает перевернуться с боку на бок, земля трясется.
Ко всему подземному простой народ относился с опаской. «Мамонты» не были исключением. Добыча их бивней иногда сопровождалась особыми защитными обрядами.
Ненцы считали бивни и кости мамонтов остатками подземных оленей, которые принадлежат хозяину Нижнего мира — Нга. По рассказам ненцев, эти олени питаются камнями, глиной и так громко ревут, что их можно услышать, приложив ухо к земле. Их рев ненцы сравнивали с русскими песнями. Сами ненцы пели тихо и скороговоркой, а протяжные громкие русские песни называли «песнями мамонтов». Да и русских признавали за детей Нга. Ненцы верили, что их самих создал небесный бог Нум, а русские родились от Нга, у которого две жены: старшая родила злых духов и русалок, а младшая — русских.
Вряд ли ненцев удивляло, что потомки Нга скупают рога оленей Нга. И те и другие были связаны для них с Нижним миром.
Ненцы опасались собирать бивни на продажу. Шутка ли — искать и продавать рога животных, которые служат владыке болезней и мертвых? По словам ненцев, кто найдет такие рога, или сам умрет, или близких похоронит. Историй об этом ходило немало.
На Ямале поздним летом 1895 года на маленьком притоке реки Юрибей ненец Пелик заметил тушу мамонта, которая вывалилась из подмытого в половодье берега. Туша была с шерстью и кожей. Мамонт выглядел так, словно ненец «сам только что убил это животное своим кремневым ружьем». Выломать бивни не получилось, Пелик отрезал кусок мяса с шерстью, чтобы похвастаться перед знакомыми. Но едва вернулся на стойбище, как умер его маленький сын. Ненец в ужасе вообразил, что его карают духи за непочтение к подземному духу, запряг оленей и отвез злополучный кусок мамонтового мяса обратно в тундру, пока еще кто-нибудь в его чуме не умер.
Если ненцы забирали бивни, то приносили в жертву оленя, чтобы духи не сердились.
В чукотском фольклоре кости и туши мамонтов тоже признавали за останки подземных оленей, которые принадлежали злым духам. Так же и якуты. Они обычно приписывали их подземным или водяным быкам. Якуты говорили: где под землей прошли такие быки, появлялись реки. Иногда шутили, мол, сильно петляющие речки — следы дороги слепого мамонта.
Эти быки выбираются наружу, только чтобы умереть, потому что свет для них губителен. С собой в Нижний мир они забирают тех, кто стал свидетелем их смерти.
Якуты считали бивни собственностью духа земли и, забирая их, закапывали что-то взамен. Этнограф П.Б. Слепцов в 1920-х годах писал: вместо маленького бивня якуты зарывают деньги и тряпки, вместо крупного льют кровь жертвенного оленя, а если найдут очень большой, закапывают на его место крупного оленя целиком. Возможно, жертвы объяснялись желанием закрыть выход из Нижнего мира, прокопанный «мамонтом», чтобы через него не пролезли мертвецы, болезни и злые духи.
Живущие на Чукотке и в Якутии юкагиры называли чудовище по-разному, в том числе «водяной коровой», и считали ошибкой Создателя. По легенде, именно они сожрали все деревья и сделали тундру голой. В конце концов они провалились под землю и стали жить в Нижнем мире, но иногда пробираются наружу.
За ошибку Творца принимали «мамонта» и нганасаны, живущие на Таймыре. Чудовище бродило по первозданной земле, все портило и ломало. Творец глянул на него с неба, удивился: «Почему такой большой зверь? Не надо» — и уничтожил.
Настороженное, боязливое отношение к мамонтам и их остаткам хорошо показывает ходившая по всей Сибири история, как люди заметили рога, поднявшиеся надо льдом озера, попробовали их выломать, но чудовище разломало лед, и люди погибли.
По словам эвенков, это случилось на озере Ессей (Красноярский край). Люди решили срезать торчащий изо льда бивень и продать купцам, хотя шаманка запретила им трогать «мамонта» и грозила бедами и несчастьями. Эвенки все же отпилили бивень, тут же по льду пошли трещины, и озеро разорвалось «с ужасным треском и гулом».
За четыре тысячи километров отсюда на восток, на Камчатке, рассказывали, что торчащие из-подо льда на озере рога пилили коряки, чтобы забрать на разные поделки. Они совсем уже было отпилили их, но озеро подо льдом забушевало, лед сломался, и люди утонули, осталась только женщина, которая рассказала о трагедии.
На Таймыре «клык» пробовали вырубить изо льда нганасаны, но, пока рубили, чудовище шевельнулось, лед проломился, и почти все утонули. По другому варианту, из подрубленного бивня пошла кровь, и все присутствующие тоже погибли. Долганы, жившие на Таймыре, тоже знали историю, как люди стали рубить поднявшийся надо льдом клык. И тоже чудовище поломало лед и всех утопило. Озеро после этого прозвали Абаасылаах, то есть «Озеро злого духа абаасы», и объезжали стороной.
В некоторых вариантах ледяные рога приносили смерть, даже если их не трогали. Этнограф В. Йохельсон на Становом хребте услышал такой рассказ: семья эвенков во время кочевки остановилась на берегу и, проснувшись утром, заметила две пары бивней, поднявшихся из-подо льда. Люди в ужасе бежали на оленях, но это их не спасло: все погибли, кроме маленького мальчика.
У чукчей была история про человека, который заметил торчащие на берегу озера бивни и долго на них смотрел. Внезапно бивни пошевелились. Человек испугался, убежал, но все равно сошел с ума и умер.
В юкагирской сказке говорилось, как отец с сыном увидели на берегу озера торчавшие из земли «большие клыки», попробовали их вытащить, стали раскачивать, но земля задрожала, из нее вышел «мамонт», и люди упали в яму, где их засыпало землей.
«Мамонт» в сибирском фольклоре был не только подземным чудовищем, но и могучим духом, у кетов он и вовсе владыка Нижнего мира, а в мифологии селькупов сторожит землю мертвых.
Любопытную сказку в 1907 году рассказал крестьянин Тюменского уезда Д.Н. Плеханов. По его словам, мамонт (он употреблял именно это слово) обликом подобен быку или лосю, но в пять-шесть раз больше, на голове у него два гладких розовых рога, а копыта раздвоенные. Питается он камнями, живет на значительной глубине и света не любит. Все лето мамонт бродит под землей, зимой плавает подо льдом. Весной он злится, что лед ломается и уплывает, хватает льдины лапами и рогами, устраивает заторы. Случается, льдины при этом давят мамонтов насмерть.
«Мамонт по своему нраву животное кроткое и миролюбивое, а к людям ласковое», — неожиданно добавил сказочник. По его словам, один татарин в Заболотье, между реками Тавдой и Обью, шел под вечер домой и провалился в глубокую яму, которую быстро затянуло землей. Татарин с испугом увидел возле себя в пещере огромного мамонта, который стал ластиться к нему, подвел к камню и показал, что это еда. «Принялся татарин лизать камень и нализался досыта, словно бы пообедал. Вкус этого камня был словно вкус блинов». Через полгода мамонт отвел татарина на берег речки, тот выбрался на свет и вернулся домой, на удивление родственникам, которые считали его мертвым и уже справили тризну.
Сказка выглядит необычной из-за доброго мамонта, но в ней несложно разглядеть все те же образы чудовища и владыки Нижнего мира. Татарин попал в царство мертвых. Быстро закрывшаяся яма — могила. В царстве мертвых, как и полагается, не было света, не было никаких привычных предметов и еды, поэтому татарин питался пищей мертвых — камнем, который к тому же имел вкус блинов, традиционного поминального блюда, еды покойников. Единственное живое существо под землей — хозяин загробного мира, мамонт.
Выход из его логова находился возле реки, а река как граница двух миров известна всему мировому фольклору, недаром во многих культурах мертвых хоронили в ладьях и лодках. Все это довольно прозрачно указывает, что история попавшего к мамонту татарина — традиционный сказочный сюжет о человеке, который угодил в мир мертвых и вернулся обратно. С небольшим нюансом: никаких даров от повелителя Нижнего мира татарин не получил.
В шаманизме дух «мамонта» считался очень могущественным. С его помощью шаманы путешествовали по Нижнему миру: миру зла, чудовищ, болезней и мертвецов. Шаманы ездили на «мамонтах», которые пробивали для них дорогу среди камней. Юкагиры считали шамана, которому помогал «дух (тень) мамонта» (сольхут айби), самым сильным. Рассказывали, шаманы иногда устраивают смертельные бои и напускают на соперника духов, в том числе «мамонтов». Шаман, чьи духи проигрывали, умирал.
Йохельсон записал историю о подобной битве. Якутский шаман стал «пожирать» детей юкагирского шамана, который жил за тысячу километров от него: дети умирали вскоре после рождения. Отец юкагирского шамана разозлился, лег спать и в сновидении нашел сына и его врага, который в облике гагары плавал по озеру. Старый шаман вызвал тень «мамонта», вместе с сыном сел на нее верхом, подплыл к утке и ее застрелил. С тех пор дети перестали умирать, а якутский шаман умер.
У эвенков «мамонт» был одним из главных шаманских помощников. Его представляли в виде лося или рогатой рыбы с коротенькими ногами. Железные и медные подвески с изображением «мамонта» висели на шаманских плащах, деревянных «мамонтов» ставили рядом во время камлания. Один такой мамонт (кажется, двухголовый) был вырезан из ствола лиственницы длиной 3,55 метра.
Особенно важную роль у эвенских шаманов «мамонт» играл в проводах души умершего. Через год-два после смерти человека шаман отыскивал его душу в Нижнем мире и помогал добраться до места, где жили покойники. Шаману мешал дух подземного мира харги, который ловил души, чтобы оставить у себя в рабстве. Суеверное воображение рисовало харги редкостным чудовищем. На правой руке у него вместо кисти страшная человечья голова с оскаленными зубами, на левой — огромный коготь, а нога одна: ей харги насиловал девушек, которые затем рожали уродов. Пойманные души харги держал у себя в Нижнем мире в кипящей смоле. Пока шаман помогал душе усопшего пробраться в мир покойников, «мамонт» прикрывал их своим огромным телом и отгонял харги рогами.
Служил «мамонт» и для злых целей. В 1897 году этнограф В.Г. Богораз подобрал в заброшенном амбаре на берегу реки Большой Анюй несколько шаманских предметов, в том числе прямоугольную березовую дощечку с процарапанными ножом рисунками. Дощечка была разделена на две части. Одна закрашена черным графитом, вторая — красной охрой. В соседней деревне объяснили, что дощечкой пользовались шаманы для вызова духов. Красная половина была для белого шаманства, врачевания. Черная — для черного, наведения злых чар. На красной части процарапаны звери, птицы и растения, а впереди — человек на олене. На черной — собаки, лошади и странное животное, в котором Богораз признал мамонта: у него короткая шея, длинный раздвоенный хвост и круто загнутые клыки или, по словам туземцев, рога, выступающие из пасти. Этот «мамонт» был нужен для черного шаманства.
Мансийские шаманы тоже насылали болезни с помощью духов йур, которых отождествляли с остатками мамонтов.
Самое замечательное, что после смерти шаманы и сами могли становиться «мамонтами». Одну такую историю записали у селькупов. Знавшаяся с духами-лозами старуха отправилась на реку, разделась, вошла в воду и сказала, что превратится в козара. Нырнула и пропала. На следующее утро родные отправились искать утопленницу. Забросили невод, а в него попалась огромнейшая щука, тут же порвавшая сеть. По преданию, дыра была с раздвинутые руки. Исполинскую щуку признали за козара, которым обернулась старуха. Потом видели, как чудовище всплывало и показывало из воды «свою спину, как большую опрокинутую лодку, покрытую серебристой чешуей».
Отголоски шаманских суеверий (ненцев и манси), кажется, можно увидеть и в русских суевериях Поморского края. В поморском заговоре от нечистых духов мамонты встали в один ряд с дьяволом и демонами.
Заговор призывал Господа Бога создать тучу «темную, каменную, огненную и пламенную», которая ударит громом и молнией и прогонит со двора демона, дьявола и «мамонта насыльного и нахожего»: все они должны бежать от испуга за тридевять земель туда, откуда явились. Причем куда именно бежать мамонту, автор заговора плохо понимал: «Водяной в воду, а лесной в лес под скрыпучее дерево, под корень, и ветреный под куст и под холм, а дворовой, мамонт насыльный и нахожий и проклятый диавол и нечистый дух демон, на свои на старые на прежние жилища».
Исключений из общего для Сибири суеверия о скрытном рогатом звере немного: они есть у живущих на Камчатке коряков и ительменов. Коряки считали кости мамонтов остатками рогатого камака. Образ камака был довольно размытым. Так называли духов, живущих в земле и обычно принимавших облик жука. Говорили, камаки не стремятся вредить человеку, но вызывают землетрясения, извергают дым и лаву из вулканов. Вместе с тем коряки все же старались не перевозить бивни мамонтов через Пенжинскую губу, полагая, что от этого испортится ловля китов.
Предания ительменов более оригинальные. Ительмены еще в конце палеолита заселили Камчатку, и до XVIII столетия их быт и нравы не сильно изменились со времен каменного века. Металла они не знали, в быту пользовались костяными иглами и ножами из горного хрусталя. Пищу варили в деревянной или берестяной посуде, подкладывая в нее горячие камни, а вообще предпочитали есть холодное. В ительменских сказках герои часто говорят хозяйке: «Остуди еду, мы поедим». Соли не употребляли. Единственным домашним животным у них была собака, с ней охотились, ее же запрягали в нарты. Имущества ительмены не копили, землю не возделывали, жили в полуземлянках, питались рыбой (ее прозвали «камчатским хлебом»), реже морским зверем и ягодами.
После прихода русских почти все ительмены вымерли из-за трех эпидемий: оспы, «гнилой горячки» (вероятно, тифа) и непонятной «повальной горячки». Из десяти ительменов выжило по два. Если прежде они были хозяевами Камчатки, то сейчас полностью обрусели и признаются исчезающим народом. Скорее даже исчезнувшим. По словам этнографов, чистокровного ительмена сегодня не найти.
Про остатки мамонтов ительмены рассказывали иначе, чем соседи. На Камчатке нет вечной мерзлоты, с остатками мамонтовых туш или с целыми бивнями ительмены едва ли встречались. Они находили разрозненные кости, как в Европе, Америке и Китае. Но, в отличие от европейцев или индейцев, ительмены были знакомы с гигантскими животными — китами. И у них появилась своя, не похожая на другие, легенда.
Ительмены верили в духов гамулов, которые живут в каменных огненных юртах — вулканах. Они исполинского роста и ловят в океане рыбу и китов. Насадив на каждый палец по рыбине, гамулы возвращаются к вулканам и начинают пировать.
У самих ительменов пиры продолжались несколько дней подряд. На них ели до рвоты, что считалось хорошим тоном, а мужчины жевали мухоморы и плясали по 12–15 часов кряду. Такими же сумасшедшими они представляли пиры гамулов. В каменных юртах разгорался огонь, взлетал в небо черный дым. Гамулы наедались до отвала и принимались танцевать, земля под их ногами ходила ходуном: начиналось землетрясение.
Главные камчатские вулканы располагаются в районе Ключевской сопки, где известны остатки мамонтов. Их огромные кости ительмены признавали за съеденных великанами китов. Большинство сибирских суеверий про остатки мамонтов записаны в последние полтора века. Но большие кости находили и раньше, и они отражались в уже исчезнувших культурах. Некоторые образы можно постараться реконструировать.
В начале нашей эры в Приуралье и Западной Сибири появилось своеобразное искусство бронзового литья, которое называют пермским звериным стилем. Название предложили еще при первых исследованиях этих металлических предметов, которые собрали в Пермской губернии. Позже похожие фигурки в большом числе обнаружили к северу вплоть до берега Ледовитого океана и в Западной Сибири, на Оби и Иртыше, преимущественно по их левым, текущим с Уральских гор притокам. Это гигантская территория, по размеру больше Франции и Германии, вместе взятых. Здесь жили разные племена, от которых остались металлические украшения. У литья есть региональные особенности, и исследователи теперь говорят о трех главных его направлениях: пермском, печорском и западносибирском. В целом стиль правильнее называть не пермским, а уральским или урало-сибирским и не звериным стилем, а культовым литьем.
Культура этого литья развивалась на протяжении всего I тысячелетия. Расцвет пришелся на IV—VIII века, затем началось угасание. Печорский и пермский исчезли в X и XII веках, западносибирский протянул почти до XVII—XVIII веков в виде медальонов и оберегов хантов и манси.
Письменности у уральских и сибирских племен не было. От них остались только тысячи бронзовых фигурок и украшений, в том числе амулетов и ритуальных пластин, на которых изображены разные персонажи. По словам писателя Б. Эренбурга, эти бронзовые фигуры похожи на иллюстрации к исчезнувшему тексту. По таким «картинкам» исследователи уже 200 лет пытаются разгадать мировоззрение исчезнувших племен, обращаясь к фольклору их потомков и соседей: удмуртов, коми, манси, хантов, ненцев.
Многие фигурки сюрреалистичные, или, как говорили в старину, баснословные. Птицы с человеческими ликами на груди. Летающие собаки. Трехглавые женщины. На многих бронзовых фигурах переплетаются самые причудливые комбинации частей животных и людей. Есть крылатые люди с лосиными головами и птичьими лапами — «человеко-лосе-птицы». Есть «человеко-лосе-птице-рыбы». По богатству образов и разнообразию персонажей урало-сибирская мифология не уступает мифологии ацтеков, майя или индусов.
Исследователи по-разному оценивают фигурки, недостатка в интерпретациях нет. Может быть, на них изображены боги, богини и духи. А может, это знаки тотемов. Есть мнение, что некоторые фигурки признавались за вместилища души покойного. Или, напротив, могли быть вполне бытовыми знаками отличия вроде воинских орденов и медалей.
На пластинках часто можно увидеть странное фантастическое существо, на нем стоят люди и животные, оно как бы заменяет землю, поэтому считается подземным. Исследователи традиционно называют его ящером. Каким было его имя у средневековых жителей по обе стороны Урала, уже не узнать.
У ящеров размытый, собирательный образ, в нем соединяются элементы разных существ Нижнего мира — водных и подземных. У некоторых ящеров голова медведя (который на зиму уходит под землю, в берлогу), у других рыбьи плавники или туловище ящерицы. Многие ящеры Прикамья похожи на помесь щуки с крокодилом. Сибирские скорее сливаются с образом бобра: у них характерный, с ромбами, хвост. Иногда из головы ящера отходит рог, а нижняя челюсть длиннее верхней и загнута вверх, словно рог или бивень. Чем не хантыйский вэс?
Естественно, племена, делавшие бронзовые фигурки и украшения, находили кости мамонтов и наверняка приписывали их чудовищам, подобно нынешним народам Урала и Сибири. Чудовище, скорее всего, считали подземным и подводным, и бронзовые ящеры отлично подходят на роль «мамонта».
Есть любопытные совпадения. Во-первых, как и «мамонт», ящер — владыка, хозяин Нижнего мира. В 1898 году археолог А.А. Спицын купил возле деревни Ныргында (современная Удмуртия) металлическую пластинку размером с плитку шоколада: 18,2 на 9,9 сантиметра. На ней показана карта мироздания с тремя мирами: Нижним, Средним и Верхним. Внизу ящер. Он хозяин Нижнего мира, или, точнее, он и есть Нижний мир. На ящере стоит крылатый человек с семью глазами: это наш, Средний, мир. Над фигурой парят собакоголовые птицы или крылатые собаки: это мир Верхний. Пасть ящера раскрыта: это вход в царство мертвых. Ящер глотает души умерших (головы людей), а у его широкого хвоста видны зародыши с глазами. Не исключено, что на пластинке показан круговорот душ в мироздании.
Похожую пластинку в 1900 году нашли на берегу реки Сылвы (сейчас Пермский край). Как и положено, внизу находится ящер, у него вытянутое узкое тело с плавниками, а нижняя челюсть изогнута бивнем. По ящеру шагает лось с личиной на груди, на нем всадник. Сверху Верхний мир — птицы с раскрытыми клювами. Из пасти лося в пасть ящера летят все те же головы с глазами: человека, животных. Сюжет тоже можно объяснить как путь душ умерших в Нижний мир.
Еще интереснее бронзовые фигурки, где на ящере едет человек. Скорее всего, они изображают шаманов, которые отправлялись в Нижний мир точно так же, как впоследствии ездили на «мамонтах» шаманы чукчей, юкагиров и эвенков. Подобные бронзовые всадники встречаются и на других животных: птицах, рыбах и бобрах. Вероятно, все это иллюстра- ции шаманских путешествий по трем мирам.
Древние бронзовые изображения ящеров хорошо подходят в качестве иллюстраций к сибирским сказаниям о чудовищах-«мамонтах». Если бы манси или селькупа попросили нарисовать виткуля с козаром, они, скорее всего, нарисовали бы что-то похожее на бронзового ящера с сочетанием элементов рыбы, бобра, медведя и бивней. А если бы у средневекового жителя Прикамья спросили, кому принадлежат огромные ископаемые кости, он наверняка бы показал на бронзовую фигурку ящера.
Возможно, образ сибирского подземного чудовища отразился и в русском фольклоре. В средневековом духовном стихе упоминается Индрик: он ходит под землей, копает «рогом сыру мать-землю», прокладывает реки, ручьи и проточины. Он главный зверь на свете, и «все зверья земные к нему приклоняются».
Индрик выглядит чужим персонажем в славянской мифологии. Его упоминания редки и хаотичны, образ размыт. В одном предании он вдруг оказывается не под землей, а на Фавор-горе и возносит хвалу «самому Христу». В некоторых вариантах духовных стихов Индрика заменяет Лев-зверь.
Кажется, Индрик — отголосок урало-сибирских подземных и водных чудовищ, он тоже ползает под землей, связан с водой, а из животных самый могучий. Но в русском фольклоре он не прижился. Возможно, из-за того, что ископаемые кости славяне приписывали совсем другим персонажам: великанам и богатырям.
Культура бронзового литья отстоит от записанных этнографами легенд на несколько веков или, может быть, на тысячу лет. Однако и до этого в Сибири находили остатки мамонтов и, надо полагать, немало им удивлялись. Про одну традицию стоит рассказать отдельно.
В Иркутской области вдоль Ангары на километр протянулся могильник Шумилиха. За годы раскопок здесь изучили полсотни погребений бронзового века. Большинство покойников были захоронены в необычной позе: они сидели, поджав к груди колени и повернув лица вниз по течению реки (только один смотрел в противоположную сторону).
С мертвыми положили немало предметов: наконечники копий, топоры, иглы, скребки. Одно погребение отличалось от остальных. Ничего бытового в нем не оказалось. С покойником лежали только предметы культа: костяная фигурка змеи, скульптурка женщины и два предмета из ископаемых костей — вырезанная из берцовой кости шерстистого носорога голова лося и личина из разломанного шейного позвонка носорога, она размером с крупное яблоко, на ней отмечены глаза, а сзади проделаны три отверстия. Это могила жреца, колдуна или шамана.
Есть и другие такие находки. На 200 километров южнее на- ходится Усть-Удинский могильник, тоже бронзового века. Покойники здесь лежат на спине или на боку в скорченном положении. В одном погребении оказался крупный зуб шерстистого носорога, в трех — фигурки людей, вырезанные из плоских, слегка изогнутых пластинок мамонтового бивня.
При высыхании бивень расщепляется на отдельные слои, похожие на кору. У крупных бивней слои получаются почти плоскими и довольно тонкими (0,5 сантиметра). Из таких расщепленных слоев и сделаны странные фигурки. Их размеры — от 13 до 27 сантиметров. У них крупные головы с хорошо проработанными лицами. Четыре фигурки представляют собой пары: это близнецы или, скорее, супруги. У всех парных фигурок есть отверстия, с помощью которых они крепились к одежде. По мнению археолога А.П. Окладникова, как минимум одно из погребений с парными «мамонтовыми» фигурками принадлежало шаманке, захороненной в ритуальном одеянии.
Похожие фигурки из бивня найдены еще в двух могильниках в Приангарье. О существовании мамонтов и носорогов жители бронзового века, конечно, не подозревали. Плейстоценовая мегафауна вымерла несколькими тысячелетиями раньше. Любые предания и воспоминания о ней наверняка исчезли. Крупные зубы, кости и бивни люди бронзового века, как и мы, выкапывали из-под земли или подбирали в грязи по берегам рек и ручейков. Судя по числу находок в погребениях, племена, жившие рядом с Байкалом, не только использовали, но и специально искали такие остатки.
Наверняка им придавали ритуальный смысл. Можно предположить, что «шаман» из Шумилихи общался с духами с помощью предметов, сделанных из костей носорога, а в погребение их положили в качестве личных «профессиональных» предметов, также с охотниками клали стрелы, а с женщинами — иголки.
Что думали про ископаемые остатки эти люди, жившие три — пять тысяч лет назад? Почему резали лица и фигурки из костей и бивней? Кто на них изображен?
Возможно, вырезаны именно те персонажи, которым приписывали кости. Или духи мертвых, которые после смерти уходили жить под землю: туда, откуда выкапывали большие кости и бивни. Такие духи могли считаться предками: помощниками и защитниками. В одном плохо сохранившемся погребении вместе с обломками детского черепа подобрали кусочки резного изделия из мамонтового бивня, кажется, тоже плоского человечка. Чем не оберег для загробного странствия ребенка?
Конечно, разгадать эти загадки не получится, но вполне уверенно можно говорить, что у живших возле Байкала племен бронзового века сложился культ ископаемых остатков, и он выглядит не менее таинственно и завораживающе, чем погребение темных костей в гробницах возле египетской деревни Кау-эль-Кебир.
➤ Подписывайтесь на телеграм-канал «РБК Трендов» — будьте в курсе последних тенденций в науке, бизнесе, обществе и технологиях.